Верховная Ведьма - Страница 60

Я беспокойно обернулась на село и чуть не заорала от ужаса: прямо перед моим носом беззвучно трепетала крыльями летучая мышь, фосфоресцируя глазами в лунном свете. Не успела я взмахнуть рукой и отшатнуться, как она прыснула вбок и словно растворилась в темноте.

Я все-таки заорала — красочное и заковыристое напутствие в ее адрес. Стало чуть полегче, хотя сердце все равно колотилось, как бешеное. Нет, ну я просто какое-то ходячее несчастье! Крысолак, петух, свадьба, наемный убийца, вампиры, штаны — а теперь еще и мышь!

Когда эхо затерялось в темной дали, а я опомнилась, выяснилось, что маг уже завершил свою работу и тщательно затер все ее следы. Правильно, я тоже так делаю, хотя через несколько часов они и сами обычно развеиваются. Но лучше перестраховаться — порой остаточная магия самопроизвольно конденсируется и порождает леший знает что: от искривлений пространства до нежити.

Идти дальше не было смысла. Практически никаких шансов, что мне удастся найти место, с которого колдовали и где, несмотря ни на что, еще можно определить, кто это делал и зачем.

Назад я вернулась улицей, провожаемая смешками и едкими комментариями поздних прохожих. Ветер ехидно задувал в прореху штанов, но снимать и латать их магией прямо посреди дороги я тем более не рискнула.

Орсана уже не спала. Она мрачно стояла на пороге курятника, привалившись к косяку распахнутой двери.

— Ну и где ты шляешься?! — с плохо скрываемым облегчением воскликнула подруга, нервно поигрывая каким-то странным топором на длинной искривленной ручке.

— Так, померещилось что-то, вышла проверить, — виновато призналась я. — А что случилось?

Орсана демонстративно отодвинулась в сторону. В одном из капканов сжался в комок крысолак, в двух других — два одинаково огорченных этим обстоятельством типа самой что ни есть злодейской наружности — гном и человек.

— Наемники? — тоскливо поинтересовалась я. Типы, переглянувшись, обреченно кивнули.

— За головой?

Слаженный виноватый вздох. Я резко развела руки, между которыми проскользнул золотистый разряд.

— Вон отсюда!

Наемники, бормоча что-то покаянно-благодарное, поспешили покинуть негостеприимный сарай.

— Может, топорик мой отдадите? — оглянувшись на полпути, заискивающе поинтересовался гном. — Рабочий же инструмент, без него ну никак…

— Вон!!!

Убийцы завздыхали еще печальнее и, прихрамывая на разные ноги, поковыляли к калитке. Когда я обнаружила, что в сердцах деактивировала все капканы вместе с контуром, было поздно — крысолак уже перескочил через порог. Петух, внезапно осмелев, выпорхнул из сумки и с победным кличем бросился на серую тварь, с налету долбя ее по затылку. Крысолак вжал голову в плечи и, даже не помышляя о сопротивлении, кинулся прочь со двора, на мгновение застряв между прутьями плетня и получив еще несколько клевков в хвостатый зад.

Неимоверно гордый, петух, высоко поднимая ноги, вернулся к нам и, вытянув шею, пронзительно закукарекал, вызвав ответный гвалт по всему селу.

— Вольха, как тебе не соромно?! — набросилась на меня Орсана. — Я просыпаюсь посреди ночи от жахлывых воплей глубоко нецензурного змисту, в сарае кишмя кишат убывци та величэзны пацюки, дверь нараспашку, тебя нигде нет…

— Извини, — на самом деле мне было очень даже стыдно. — Я думала, быстренько гляну и вернусь…

— Ну и? — чуть сбавила тон заинтересованная подруга.

Я только вздохнула, чувствуя себя полной идиоткой.

Орсана, презрительно фыркнув, сунула мне в руки трофейный топор и соскочила с порога, встав нос к носу со мной.

— Вольха, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы от чего-то отговаривать или просить вести себя осторожней, — с чувством заговорила она, старательно подбирая белорские слова. — Но я буду очень тебе благодарна, если в следующий раз, когда тебе взбредет в голову что-то проверять, ты соизволишь меня хотя бы предупредить. А не то… не то… ты мне больше не подруга! Ясно?!

— Ясно, — поспешно согласилась я, радуясь, что легко отделалась. Ох, знать бы еще, с чего она такая добрая…

* * *

Остаток ночи мы провели на честно заработанном сеновале (думаю, крысолак до конца жизни зарекся лакомиться такой агрессивной курятиной!), назидательно воткнув в дверь топор (предварительно зачарованный — гхыр выдернешь!) и повесив на его ручку пояс с мечом, отобранный Орсаной у второго убийцы. То ли это подействовало, то ли дураки в их гильдии кончились, но до утра других желающих увеличить свое благосостояние на сорок кладней не объявилось.

За ночь распогодилось (а может, местный маг расстарался), и выглянувшее из-за горизонта солнце быстро слизало утренний туман. Стало жарко и душно, выпавшая за неделю мокрядь тягучими испарениями заклубилась в воздухе. Народ скинул куртки, облачившись в яркие кафтаны и платья. Отовсюду неслись музыка, песни и радостный гомон. Праздник начал ощущаться прямо-таки физически, подняв настроение даже нам.

— Итак, какой у нас план? — бодро поинтересовалась подруга.

— Сейчас идем на поле за околицей, там как раз начинается гулянье. До него мы все равно вряд ли что разузнаем, тем более я участвую в великой битве за луг.

— Что ж ты тогда топорик не прихватила? — хихикнула Орсана и, покосившись на колодец, торопливо поправилась: — Шо ж ты тоди сокырку не прыхопыла?

— Мой топорик всегда со мной. — Я решительно подхватила ее под локоть и завернула обратно, решив провести на поле кружным путем. — Я же — все-таки ведьма, а не зависящий от какой-то железяки наемник!